Одетта де Шамдивер, фаворитка поневоле/Воспоминание пятое. Гибель Франции

Материал из Wikitranslators
Перейти к: навигация, поиск
Воспоминание четвертое. Мятеж "Одетта де Шамдивер, фаворитка поневоле" ~ Воспоминание четвертое. Мятеж
автор Zoe Lionidas
Воспоминание шестое. Серый монах




Содержание

Гибель Франции

Время Одетты

Решение необходимо

Bernard d-Armagnac Fr 4985 Folio 111verso BNF1.png
Бернар д'Арманьяк, новый хозяин Франции.
Неизвестный художник «Граф д'Арманьяк». — Жиль де Бувье «Армориал Жиля де Бувье». - XV в. - Français 4985 fol. 111v. - Национальная библиотека Франции, Париж.

Переход Парижа в другие руки, похоже, ничего не меняет в размеренной жизни королевского дворца. Одетта по-прежнему ходит за своим больным, и столь же привычно не задает лишних вопросов. Удивительно, что ее, бургундку, не трогают, и не пытаются заменить кем-либо из своих людей. Вряд ли можно предполагать, что граф Арманьяк, в это время всесильный и распоряжающийся в Париже единственно по собственной прихоти посчитался с тем, что «маленькая королева» как-никак спасла жизнь брату его ближайшего соратника… нового временщика вряд ли занимали подобные сантименты.

Одетта была не опасна, и в то же время ее удаление из дворца не могло принести никаких ощутимых выгод. Надо сказать, что при всех достаточно отталкивающих чертах своего характера, Арманьяк не был склонен к жестокости без причины и смысла, нам несложно будет представить, как этот грубый солдафон пожал плечами и с чисто гасконской прямотой изрек — да черт с ней! В самом деле, за высокопоставленным пациентом все равно требовался постоянный присмотр, Одетта прекрасно справлялась с этой ролью… пусть делает это и дальше! Будет передавать сведения своему феодальному господину? Здесь Арманьяк был уверен, что все входы и выходы из Парижа перекрыты намертво, так что не проскочит даже мышь — и надо сказать, был полностью прав. Конец его власти придет из удара изнутри. Но не будем забегать вперед.

Впрочем, и сам король в это время, практически потеряв уже всякую связь с реальностью, окончательно превратился в почетного пленника; по приказу временщика никто не имел права без прямого на то приказа или разрешения посещать королевскую персону, да и самого — уже бывшего властелина вынимали из золотой клетки только для того, чтобы заставить подписать очередное творение всесильного графа, после чего немедленно водворяли обратно. Впрочем, жизнь во дворце, даже в столь непростых условиях, имела немалый плюс: Одетта, как и ее венценосный пациент могли чувствовать себя в достаточной безопасности, и не беспокоиться об удовлетворении голода и жажды.

Между тем, в самом Париже нарастала всеобщая озлобленность, вызванная откровенно самоубийственной политикой Арманьяка в деле собирания налогов, временщик, что называется, драл с живого и мертвого, подавляя неизбежное возмущение с помощью открытого террора. Одетте пришлось увидеть, как 15 апреля 1417 года ее прежнюю покровительницу — королеву Изабеллу отправили в ссылку в Тур по надуманному (скорее всего) обвинению в супружеской неверности, после чего ее богатая казна немедля перекочевала в руки временщика. Будем справедливы к графу Арманьяку, сделано это было не из соображений банальной жадности: содержание наемной армии требовало постоянных денежных вливаний, так что едва не любая разумная (по тому времени) сумма немедленно исчезала в никуда.

Впрочем, осенью все того же непростого года, Одетте предстоит снова сыграть исключительно важную роль в истории Франции, роль, которая по понятным причинам, остается никем незамеченной в тиши дворца. Это осенью в Париж без лишнего шума прибывает королева Иоланда Арагонская, в супружестве — герцогиня Анжуйская. Историки расходятся между собой во мнении, была ли королевская сиделка ранее знакома с этой удивительной женщиной. Иоланда не была в Париже со времени своего замужества в 1400 году, когда наша героиня по всей видимости, не только не успела занять свой ответственный пост, но и вовсе появиться в столице Франции. Однако ничего не знать об Иоланде, чья дочь была просватана за дофина Франции Карла, наша героиня вряд ли могла. Положим, в эти годы Иоланда большую часть времени проводила в своих владениях, подарила мужу четверых детей, и управляла его многочисленными владениями в то время, когда Людовик Анжуйский губил свое здоровье и армию в бессмысленных попытках отвоевать королевство Неаполитанское, чья правительница когда-то признала своим наследником его отца, но была свергнута с престола очередным узурпатором и кончила бесславной смертью.

По сути дела, до конца жизни супруга Иоланда практически не проявляла себя, зато овдовев, немедленно направила всю свою недюжинную волю и столь же немалые политические способности на то, чтобы утвердить престол за своим будущим зятем. Забегая вперед скажем, что это удастся ей в полной мере, и после многих лет изматывающих усилий, ей удастся превратить изначально безвольного Карла VII в зрелого политика и солдата, которому предстоит триумфально закончить войну.

Второй незаметный подвиг во имя Франции

Yolandadearagon.jpg
Иоланда Арагонская.
Неизвестный художник «Встреча Людовика Анжуйского и его супруги с будущим зятем - Карлом, графом Понтье». — Жан Фруассар «Хроники». - ок. 1475 г. - Français 2645, fol. 321v. - Национальная библиотека Франции, Париж.

По сути дела, до конца жизни супруга Иоланда практически не проявляла себя, зато овдовев, немедленно направила всю свою недюжинную волю и столь же немалые политические способности на то, чтобы утвердить престол за своим будущим зятем. Забегая вперед скажем, что это удастся ей в полной мере, и после многих лет изматывающих усилий, ей удастся превратить изначально безвольного Карла VII в зрелого политика и солдата, которому предстоит триумфально закончить войну.

Однако, все это еще в будущем, пока же Иоланда не привлекая к себе ненужного внимания, появляется во дворце. Формально она принадлежит к «арманьякской» партии, и посему, беспрепятственно проникает в запертые покои несчастного больного. Высокая, статная, в черном вдовьем наряде, она пришла сюда не за милостью или деньгами — задача Иоланды куда более важна, хотя и незаметна для постороннего глаза. Дело в том, что воспользовавшись ссылкой королевы (для Арманьяка этот промах непростителен, и в скором времени его погубит!) англичане тут же заполонили страну слухами о том, что дофин Франции «на самом деле» был рожден в прелюбодеянии, и, говоря современным слогом, его «биологическим отцом» является вальяжный королевский брат, герцог Орлеанский, как мы помним, предательски убитый по соседству с отелем королевы на улице Вьей-дю-Тампль.

Подобные происки необходимо пресечь в зародыше, и потому Иоланда несет с собой соответствующие бумаги, которые королю предстоит заверить своей подписью, окончательно утверждая за сыном право на французский престол. Обе женщины почти немедленно находят общий язык, и пожалуй, в первый и последний раз Одетта пускает в ход свою власть над несчастным безумцем. К приходу Иоланды король уже полностью подготовлен, проинструктирован и обучен как себя вести, драгоценный пергамент без лишних разговоров скрепляется королевской подписью, и вслед за тем под надежной охраной отправляется в Анжер, столицу анжуйского герцогства, где будет в полной безопасности от происков бургундцев и англичан.

Ход мыслей нашей героини, пожалуй, несложно понять: больше десяти лет у постели несчастного безумца давно убедили ее — надежды нет, и не существует средства, чтобы вернуть больному разум хотя бы на достаточно долгое время. Посему, для уставшей от буйства временщников страны оставалась одна реальная надежда: Карл, дофин Франции, способный, когда придет в мало-мальски самостоятельный возраст, взять власть в свои руки, и соответственно призвать к порядку обе враждующие партии, не в меру успевшие расходиться при безвольном «правлении» отца. Вполне возможно, что трезвомыслящая Одетта понимала, что чудес и в этом случае ждать не стоит, и потребуется какое-то время, пока вокруг этого (пока еще слабого) центра законной власти не сплотятся те, кто устал от бесчинств и грабежей, в которых в равной степени провинились оба временщика.

В любом случае, определенный риск существовал и сейчас: граф Арманьяк вряд ли готов был уступить даже законному монарху; и посему, все дело требовалось обставить так, чтобы по минимуму привлечь к себе ненужное внимание. Однако, Иоланда была в достаточной мере хладнокровна и отважна, а что касается Одетты, на ее молчаливую поддержку возможно было полагаться с полнейшей уверенностью. Посему, несмотря на все потенциальные опасности, драгоценный документ беспрепятственно оказался в Анжере, где добыть его из дворца королевы Иоланды ни одной из противоборствующих сторон уже не было возможности. Придет время, и эта бумага сыграет свою роль в истории страны, пока же, она ждет своего часа, а наша героиня занимается привычным делом — утешает, развлекает и успокаивает. В самом деле, в искусстве молчаливого ожидания с королевской фавориткой вряд ли кто мог соперничать, и это умение оказалось именно в это время более чем востребовано.

А между тем тучи над «арманьякским Парижем» сгущались все более, и не видеть приближающейся грозы мог разве что человек уж совсем недалекий. Выпустив из рук королеву Арманьяк совершил первую из тем ошибок, которые вскорости приведут его к мучительному и бесславному концу. Наскучив однообразной жизнью узницы и понимая, что не существует другого пути вырваться из плачевного положения, в котором она оказалась по милости временщика, Изабелла Баварская, переступив через свою гордость, согласилась принять помощь бывшего врага. Отправленный для спасения венценосной узницы бургундский отряд легко разогнал стражу, и с триумфом доставил августейшую пленницу в Труа.

Вряд ли Одетта могла не знать, что ее бывшая покровительница, отныне почетная пленница бургундского герцога, рассылает по городам и весям многочисленные письма с приказами не повиноваться парижскому правительству, но почитать единственной законной властью ее саму, и конечно же, герцога Жана, готового в случае своего закрепления у власти освободить подданных от всех и всяческих налогов… очередные красивые слова, за которыми, как водится ничего не стояло и стоять не могло.

Впрочем, времени на рассуждения уже не было — события неслись галопом; понимая, что никакой отпор англичанам невозможен до тех пор, пока страну разрывает пополам гражданская война, Иоланда Арагонская со всей настойчивостью добивалась примирения обеих партий ради отпора общему врагу. Очередные переговоры в монастыре Ла Томб, по соседству с крупным городом Монтеро (в скором времени место это приобретет надолго зловещую славу…) увенчались пусть частичным, но все же успехом. Герцог Бургундский обязался прекратить всяческие враждебные действия против соперничающей партии, и даже начать борьбу с англичанами при условии, что ему позволят наконец въехать в Париж и занять подобающее ему как принцу крови, место в королевском совете.

Личные инструменты